C 12.03.2018 комментарии принимаются только на эл. почту редакции:
[email protected]
«Власть ставит граждан в такое положение, что улица - единственный способ добиваться политических перемен»

29.07.2019
Кто бы мог подумать, какой резонанс вызовут выборы-2019 в карманный орган (определение политолога Николая Петрова) – Московскую городскую Думу. И какой избыточно жёстоко-нервной будет реакций властей на общественный протест. Как передаёт корреспондент редакции «Компромат-Урал», субботняя акция оппозиции побила рекорд по числу задержанных и пострадавших. По информации ГУ МВД по Москве, в автозаках оказались 1074 из 3500 участников митинга. Правозащитники из «ОВД-инфо» насчитали 1373 задержанных, из них 18 журналистов и 42 несовершеннолетних; минимум 25 человек при задержании получили травмы и около 150 граждан провели в отделениях полиции ночь.
Лидеров протеста нейтрализовали силовым способом. Главу совета депутатов Красносельского района Москвы Илью Яшина задержали и допросили в ночь с пятницы на субботу, а утром в субботу перехватили директора Фонда борьбы с коррупцией Ивана Жданова, экс-депутата Госдумы Дмитрия Гудкова, муниципального депутата Юлию Галямину и юриста ФБК Любовь Соболь. Утром на Тверской появились отряды силовиков, автозаки и автобусы для задержанных, а подходы к мэрии и Мосгоризбиркому были перекрыты. «Правоохранители» избивали протестующих дубинками; муниципальному депутату Александре Парушиной разбили голову, она потеряла сознание.
Незадолго до этого по-быстрому было «состряпано» уголовное дело по давно спящей 141-й статье УК РФ («Воспрепятствование осуществлению избирательных прав или работе избирательных комиссий»). В квартирах оппозиционеров, их родных и близких устраивались массовые обыски (этакую бы прыть – да на борьбу с реальной преступностью). Известный адвокат Вадим Клювгант заявил в СМИ, что действия СКР против политических активистов крайне невразумительны. По его мнению, основной целью возбуждения сомнительного уголовного дела может быть исключительно «устрашение» определенной группы кандидатов, не допущенных к участию в выборах в Мосгордуму.
Одновременно стало известно о госпитализации оппозиционера Алексея Навального, которого увезли в больницу с сильным отёком лица и покраснением кожных покровов. Его сторонники полагают, что политика могли отравить в спецприемнике, где основатель ФБК отбывает очередной арест (его предусмотрительно схватили накануне митингов). Прямой связи с Навальным нет, о его состоянии можно судить по словам сотрудников больницы, адвокатов и врачей, которые смогли поговорить с пациентом через дверь. Сторонников Навального и журналистов, пробовавших собраться у клиники, в воскресенье вечером также разогнала полиция.
Правящая верхушка по-прежнему делает ставку на репрессивное подавление протеста. Насколько оправданна эта уверенность? «В случае многомиллионной мобилизации никакая Росгвардия режим не спасёт» - под таким заголовком на днях вышло интервью публициста, лауреата премии Фонда Пола Хлебникова и автора книги «Я и моя страна: общее дело», обозревателя «Ведомостей» Максима Трудолюбова. С ним беседовал екатеринбургский журналист Евгений Сеньшин. «В стране сохраняется высокая гражданская и политическая активность. Защита сквера в Екатеринбурге, проблема мусорного полигона в Архангельской области, незаконный арест журналиста в Москве. Новым «полем битвы» стали выборы в Мосгордуму. Приведут ли все эти события к сдвигу в отношениях власти и общества, получится ли у режима с помощью Росгвардии сдержать гражданскую мобилизацию и к чему готовиться в ближайшее время политически активным гражданам», - интервью Трудолюбова предваряет издание «Знак.Ком». Редакция «Компромат-Урал» цитирует интересный материал:
«ИЗ-ЗА ОСКУДЕНИЯ РЕСУРСОВ ОБОСТРЯЕТСЯ БОРЬБА МЕЖДУ КЛАНАМИ»
— Сегодня от ряда социологов и политологов можно услышать оценку нынешнего общественного устройства в России как неофеодализм. Расследования того же Ивана Голунова подводят нас к этой же мысли: в России есть класс (или сословие) людей, которым принадлежат все самые выгодные сегменты экономики, в которые закрыт доступ обычным предпринимателям. А как бы вы охарактеризовали такое общественное устройство?
— Неофеодализм - это метафора, поскольку феодализм - это способ - причем способ старый, из XIX века, - как-то описать экономические отношения европейского Средневековья. В научном мире, насколько я понимаю, этот подход не очень принят. Все-таки большинство граждан сегодня - не жители села, не крепостные, церковь не играет той роли, какая была ей свойственна 500 лет назад, и монарх у нас отчасти назначенный, отчасти выборный, но вроде бы не помазанник. Работ, которые пытаются всерьез говорить о неофеодализме немного, но они есть, например: Freedom, Repression, and Private Property in Russia, написанная социологом Владимиром Шляпентохом в соавторстве с Анной Арутюнян.
Наличие регулярных выборов создает проблему для определения типа режима - что у нас, демократия или что-то другое? В России выборы - по тем или иным правилам - проходят с 1906 года, но власть на них ни разу не менялась. Она менялась помимо выборов, а выборы потом как-то встраивались в систему. В постсоветские годы выборы были, вероятно, более значимы, чем при СССР, но всё равно власть на них не менялась, а, наоборот, с помощью них решала свои проблемы: провести кого-то во власть, убрать кого-то из власти, допустить кого-то к принятию решений, не допустить. Выборы такому режиму нужны предсказуемые, поэтому устанавливается контроль над оппозицией, постоянно переписывается избирательный закон (в России это происходит без остановки, каждый год) и меняются условия доступа к участию в таких «выборах».
Поэтому есть такой подход, который предлагает различать диктатуры военные, персоналистские и однопартийные (см. работы Барбары Геддес, ведущего в мире специалиста по разным сортам авторитаризма). Можно говорить и о конкурентном или соревновательном авторитаризме, и о гибридном режиме (это понятия из более ранней работы Стивена Левитски и Лукана Вэя Competitive Authoritarianism). У нас термин «гибридные режимы» поддерживает политолог Екатерина Шульман. Те, кто спорят с этой формулировкой, говорят, что конкурентность предполагает реальную конкуренцию, а гибридность - равный вес «демократичности» и «авторитарности». Между тем весь смысл авторитарных «выборов» в том, чтобы конкуренцию ограничить. Поэтому лучше называть наш режим «электоральным авторитаризмом» (см. книгу Григория Голосова «Автократия, или Одиночество власти»).
Если мы затрагиваем проблему доступа к ресурсам, то это ещё один взгляд на проблему. Она раскрывается через изучение разных институтов, то есть действующих в стране правил игры. Об этом писали Дуглас Норт и другие учёные (см. Норт Д. К., Уоллис Дж., Вайнгаст Б. «Насилие и социальные порядки»).
Есть также важная книжка Дарона Аджемоглу и Джеймса Робинсона «Почему одни страны богатые, а другие бедные», где как раз рассматриваются политические системы с точки зрения открытости или закрытости доступа к ресурсам. Если ресурсы закрыты для большинства - это значит, что институты в стране «экстрактивные», то есть правила игры устроены так, чтобы элиты получили максимум для себя. Если доступ более открытый, есть соревновательность, то институты «инклюзивные». Этот взгляд популярен среди современных экономистов, но и тех, кто с ним спорит, тоже достаточно. Претензии в основном в том, что авторы исходят из упрощенной картины истории и не дают ясного ответа на вопрос о том, как устроен переход от экстракции к инклюзии и кто в итоге создаёт «хорошие» правила игры взамен «плохих».
Все эти определения — из разных контекстов, которые лучше знать. Потому что, определив режим, мы лучше будем понимать, как он будет себя вести в случае распада и во что превратится на следующем шаге. Скажем, по наблюдениям Барбары Геддес, которая обобщила данные по 280 авторитарным режимам, при военной диктатуре раскол правящей группы вероятен, а при персоналистской — менее вероятен. У нас режим вроде бы невоенный.
— Недавно Владимир Путин сделал интересное заявление насчет того, что в России нет никаких олигархов, которые бы пользовались своей приближенностью к власти. Что вы думаете о классе или сословии олигархов? Кто это сегодня и какую роль они играют в общественно-политическом устройстве?
— Я думаю, что когда Путин это говорит, то смысл примерно такой: «В России нет могущественных людей, которые могут на меня влиять. Это я на них влияю». Но как ни называй этих людей, хоть бояре, хоть бароны-разбойники, хоть магнаты, хоть чиновники-предприниматели, а такие люди в России есть. В их руках сконцентрированы власть и собственность одновременно. Можно их не называть олигархами, но суть от этого не поменяется. Это ограниченный круг людей, который пользуется своей близостью к власти.
Путину важно подчёркивать, что «бояре» и «бароны» не влияют на решения власти. Но они влияют. Они влияют на то, как расходуются средства государственного бюджета: они «продюсируют» проекты, например спортивные, в которые государство вкладывает деньги. Государство спасает их средствами госбюджета. Даже на внешнюю политику эти люди влияют. Вероятно, что «Роснефть» во главе с Сечиным влияла на действия России в Венесуэле. Конечно, можно сказать, что Сечин - не олигарх, а назначенный менеджер госкорпорации. Но он играет в государстве типичную роль олигарха. Да, влияние устроено не так, как в 1990-е, но оно есть и, возможно, более глубокое.
- В одной из своих колонок вы фактически определяете политическую систему в России как плутократию. Вы пишите, что люди, ставшие частью этой системы, уже не могут не участвовать в большом расхищении. «Если они не будут участвовать, они ничего на своем месте не заработают. Если они ничего не заработают, они на этом месте не удержатся». Тогда что, на ваш взгляд, означают уголовные дела против силовиков и ряда чиновников? Можно ли это понимать как попытку к самоочищению?
— Плутократия - это термин, дошедший до нас из античного мира. Это обратная сторона олигархии. Она предполагает четкий имущественный ценз: допустим, у власти может быть только тот, у кого есть миллиард в какой-то валюте. Я имел в виду вот что: устройство политики в России и отсутствие роста приводят к тому, что борьба за ресурсы обостряется.
Где брать деньги? Государственный бюджет, госбанки и собственные компании — вот главные ресурсы на сегодня. Из-за оскудения ресурсов обостряется борьба между кланами и внутри самих кланов. Поскольку в будущее в России вкладываться трудно — слишком большая неизвестность, — то есть сильнейший стимул поскорее вывести деньги и вложить их безопасно, то есть за границей. Отсюда постоянные истории с выводом денег из банков и компаний.
Уголовное дело стало инструментом борьбы. Побеждает сила, а сила заключается в том, можешь ты открыть уголовное дело или нет. Причем мы видим, что уголовные дела могут заводиться, даже когда много влиятельных людей этого не хотят. Это случай Майкла Калви. Так что эти аресты ни к какой кампании по зачистки элиты отношения не имеют. Фактически некоторая фильтрация идёт, но она естественная, это естественный отбор, борьба кланов в условиях оскудения источников доходов.
«БИТЬСЯ ГОЛОВОЙ О БЕТОННУЮ СТЕНУ МАЛО КОМУ ХОЧЕТСЯ»
— Сегодня общественное устройство постиндустриального мира переходит на горизонтальные связи. В России, на мой взгляд, сложилось ещё более вертикально подчиненное общество, чем было в Советском Союзе. Про отсутствие социальных лифтов уже только ленивый не писал. Однако Россия не может миновать мировые тренды, и так или иначе они просачиваются в её социальную ткань. Наблюдаете ли вы наступление общества горизонтальных связей? Если да, то в чем это проявляется и как отражается на политическом пространстве?
— Россия перенимает передовые технологии, связанные с сетями, очень быстро. Интернет в России развивался быстро и активно до того, как государство всерьёз взялось за его регулирование. Сегодня российское общество урбанизировано, модернизировано и во многих чертах похоже на страны Восточной Европы (о ценностях россиян см. статью в «Ведомостях» «Традиционные ценности и реальность» социолога Максима Руднева). Конечно, есть свои особенности. Например, у мужчин сохраняется низкая продолжительность жизни. Или, например, есть вечная оглядка на режим, люди вынуждены приспосабливаться к политической системе.
Российское общество, понимая, что побороть архаичность политического режима сложно, настроено по отношению к нему пессимистично: оно ничего от него не ждёт. Это создаёт порочный круг. Если ничего не ждёшь, то ничего и не получишь и ничего не изменится. А раз нет никаких изменений, то и ждать нечего, круг замыкается. Участию мешают страх, отстраненность, неверие. Биться головой о бетонную стену мало кому хочется. Но есть светлые примеры, собственно в том же Екатеринбурге борьба за сквер - это светлый пример гражданской активности.
Вообще, в русских очень много таланта и энергии. То, что так эффективно поработали на «безнадежной» московской избирательной кампании и собрали подписи там, где это было вроде бы невозможно, это тоже хороший пример. Но пока отрицательных примеров больше, и они давят. Пойдёшь в политику - никуда не пройдёшь, будут одни скандалы; пойдешь в бизнес - всё потеряешь. Вот абсолютно случайный пример (просто только что читал об этом и люблю советское искусство): братья Ананьевы создали музей Русского реалистичного искусства. И потом случился конфликт. Они покинули страну. Музей оказался закрыт, работы арестованы. А это сразу урок для всех других предпринимателей. Зачем делать долгосрочные инвестиции, зачем вкладываться в культуру, если нет гарантий и никто не оценит твоих усилий? Умный человек решит, что ему это не нужно. Этот навес безнадежности - большой союзник власти.
Пока преобладает ощущение безнадёжности, но оно постепенно размывается. При этом насколько хорошо я представляю себе дальнейшую модернизацию общества, настолько плохо я представляю себе фундаментальные изменения в типе российского государства. Представляю, что все защищают интересы меньшинств, женщина становится президентом, все благоговейно разделяют мусор на 10 разных категорий, а государство всё равно вертикальное.
— Какую роль в качестве препятствия развитию общества вы отводите «менталитету»? Российский народ - соборный, атомизированный или глубинный, как выразился Владислав Сурков? Или мы имеем дело с мифами?
— Менталитет - это не что-то реальное, например, не генетика и не особая форма мозговой деятельности. Это что-то воображаемое. Мы о себе думаем, что мы такие-то, например, склонны всё терпеть. Потом что-то произойдёт, и перестанем так думать.
— Если это не менталитет, тогда почему люди в России покорны и послушны властям, почему не способны проявить свою волю?
— Я думаю, что дело не в какой-то особой покорности. Ничего такого нет, есть политическое равновесие. Во всем мире только единицы думают: нужно свергнуть власть и создать новый прекрасный мир. Люди в огромном большинстве во всём мире, а не только в России, думают о том, как бы встроиться в существующую систему и пристроить детей.
Получается самовоспроизводящаяся система. Многие считают, что в России нельзя честно заработать и прийти во власть с высокими принципами и ценностями. И человек начинает вести себя соответствующим образом: нужно идти работать в госкорпорацию или на госслужбу, потому что там деньги, и нужно забыть о своих убеждениях. Это установки и представления, это не менталитет.
Но в таком порочном круге иногда может возникнуть разрыв. Если этот разрыв сохраняется надолго, то в системе происходят изменения. Но иногда изменения происходят и в результате локальных историй.
Истории со сквером в Екатеринбурге и с журналистом Иваном Голуновым в Москве изменили представления о том, что можно, а чего нельзя власти.
Со временем это сыграет свою роль. Люди поняли, что есть такие преграды, за которые произвол не может зайти. Это уже сдвиг. На следующем этапе произойдут еще сдвиги в сторону расширения гарантий свободы.
Мне кажется, что у российского общества есть встроенное неприятие революции. Это сказывается память поколений. Но при этом получается, что Кремль нас всё время ставит в такое положение, что улица - единственный способ добиваться политических перемен. Вот и получается, что общественное развитие идёт от одного маленького взрыва до другого, от одного уголовного процесса до другого. В каждом таком эксцессе происходит взаимное обучение: власть узнаёт что-то новое о своих гражданах, а граждане - что-то новое о своей власти. Только так и узнаем что-то друг о друге.
«МАССОВАЯ МОБИЛИЗАЦИЯ ГРАЖДАН - ОДНА ИЗ ПЕРВЫХ УГРОЗ ДЛЯ ПУТИНА»
— В екатеринбургском конфликте, о котором мы говорим, антиподом гражданского протеста выступила РПЦ. В то же время этот институт выступает одним из носителей идеи иерархического общества. Иерархия для церкви священна и отражает устройство «небесной иерархии». Скажите, насколько я ошибаюсь? Способна ли православная церковь прийти к развитию горизонтальных связей и трансформации из иерархической организации в сетевую?
— Могу привести пример из личной жизни. Я иногда посещаю приход на окраине города. Прекрасно общаюсь с прихожанами. Но этот приход находится под контролем крайних консерваторов. Конечно, структура управления РПЦ сугубо вертикальная и предполагает безоговорочное подчинение вышестоящему начальству. Но даже при такой структуре в церкви есть очаги свободы и современности. Разговаривая со священником, ты понимаешь, что ты говоришь с образованным человеком, который прекрасно понимает и древнюю традицию православия, и современность. Но при этом он находятся внутри института. А этот институт находится в зависимых отношениях с государством. И эту зависимость сама церковь во многом и культивирует. А если начнёшь вести независимую политику, то сразу войдёшь в конфликт. Мы знаем, как российская власть ломает те институты, которые идут с ней на конфликт.
Я думаю, что у РПЦ был шанс поставить себя иначе в обществе. Если бы главой РПЦ был человек иного типа, более сосредоточенный на духовной жизни и развитии церкви как сообщества, то сегодня она играла бы другую роль и иначе воспринималась бы. Но история сложилась иначе. В конце 80-х РПЦ дали «зелёный свет» на возрождение, но в церкви победила та партия, которая поняла возрождение как стремление стать статусным учреждением, показав всем свою важность и власть.
Эта установка до сих пор преобладает, хотя многим людям для духовного поиска вовсе не нужно быть частью богатой и могущественной организации. Молодые люди сегодня более информированы, чем прежние поколения. И если у кого-то из этого поколения есть запрос на духовное развитие, то он много раз подумает, где этот запрос ему реализовать.
В будущем в церкви будут новые лидеры, будет новый патриарх, пройдет какой-нибудь торжественный собор, и РПЦ заявит о воссоединении с традицией, а на самом деле об обновлении (само это слово вслух говорить нельзя из-за «обновленцев» советского времени), и будет что-то похожее на II Ватиканский собор. Но свою монополию и связанный с этим статус представителя «главной религии» в России РПЦ будет отстаивать всегда.
— Этот год войдет в историю России как год активных процессов. Некоторые аналитики видят в этом начало политического кризиса, который даже может привести к революции? А вы что думаете на счет происходящего? Есть ли в них что-то уникальное по отношению к новейшей истории России и к чему это может привести?
— Я могу точно сказать, сегодня в России возможна быстрая гражданская мобилизация. На своей памяти я не помню такого. Вот явная несправедливость, вот явное безобразие - необходимо стремительное действие. И, естественно, нет никакого организатора. А дальше вопрос, как власть на это будет реагировать. Я думаю, что у гипотетического Путина есть такой гипотетический список угроз. Так вот, массовая мобилизация граждан - это явно одна из первых угроз. Ясно, что Росгвардия сделана в первую очередь для подавления этой угрозы. Но нужно понимать, что Росгвардия тоже не является гарантией сохранности режима. В случае многомиллионной мобилизации никакая Росгвардия режим не спасёт. Мы все понимаем, насколько хрупкая эта конструкция. С одной стороны, она выглядит стабильной. Но с другой - ничего не может предложить гражданам в качестве способа разрешения конфликтов - нет политики, нет выборов, есть уличный протест. И не оппозиционеры это придумали.
Не будем забывать, что власти используют выборы как инструмент. Но тем самым они сами мешают возможности мирной смены лидеров на выборах.
— В одной из своих колонок вы писали, что «инстинкт человека, живущего в России, - уловить генеральную линию». На ваш взгляд, какая генеральная линия реализуется сегодня? И для кого она может послужить с пользой, а кому готовиться к худшему?
— Каждый человек в России чувствует себя незащищённым и пытается как-то защититься. Люди подстраиваются под обстоятельства, чтобы обезопасить себя. Это — общечеловеческое свойство, это ни в коем случае не признак слабости, это признак благоразумия. В сталинское время знание генеральной линии партии могло спасти человеку жизнь: нужно было точно знать, что говорить на собрании. Но сейчас-то это не так. Как мне кажется, в современной России постепенно укрепляется осознание, что никакой генеральной линии нет. Она создается государственными медиа, установками и представлениями граждан, исторической памятью, а это значит, что она существует только в нашем сознании».
Есть что добавить к сказанному? Пишите: kompromat-ural@protonmail.com
Материал изучил Анатолий Амиров
«Компромат-Урал»


Другие публикации
8.03.2021
Несколько дней назад обозревателям редакции «Компромат-Урал» стало известно, что ещё 24 февраля 2021 года Владимир Путин назначил на должность первого заместителя директора ФСБ России Сергея Королёва, который до этого был руководителем службы экономической безопасности на Лубянке. Эксперты, например, профессор ВШЭ Николай Петров, полагают, что повышение Королёва – это очередной шаг в переформатировании высшего звена «силовиков», имея в виду приход так называемых технократов.
Наиболее ярко этот тренд, по версии Петрова, проявился в Генпрокуратуре, где на смену «клану Чаек» поставлен «энергичный и эффективный» Игорь Краснов – человек из другого ведомства (СКР), не отягощённый грузом многолетнего участия в прокурорских интригах. Во всяком случае, со стороны может показаться именно так.
«Сергей Королёв – один из самых влиятельных чекистов. Амбициозный генерал, имеющий репутацию «технократа», последовательно возглавлял два самых могущественных подразделения ФСБ: Управление собственной безопасности и Службу экономической безопасности. Он курировал уголовные дела против губернаторов, при его участии завершился аппаратный разгром конкурентов Лубянки из МВД. Сейчас Королёв делает новый шаг к вершинам иерархии спецслужб.
Назначение генерал-полковника ФСБ Сергея Королёва на пост первого заместителя директора спецслужбы – вполне в рамках лубянской аппаратной логики. Королёв переходит на чекистский пост № 2 с позиции руководителя Службы экономической безопасности (СЭБ) – одного из важнейших подразделений ФСБ. Кресло руководителя СЭБ часто становится трамплином к высшей власти на Лубянке. В 1999 году на пост первого замдиректора ФСБ перешел тогдашний начальник «экономического департамента» Николай Патрушев (чтобы через несколько месяцев возглавить ФСБ). А в 2008 году директором ФСБ стал другой руководитель СЭБ – Александр Бортников.
5.03.2021
«Альфа-Групп» или «Ростех»? Кого озолотит слив «Водоканала» Екатеринбурга
В Екатеринбурге стартовала подготовка к передаче в концессию крупнейшего муниципального актива – городского «Водоканала». От управления отстранены топ-менеджеры, аффилированные с ранее претендовавшим на предприятие свердловским коммерсантом. Новую бизнес-схему МУП планируется перестроить под интересы одного из крупнейших федеральных игроков.
Как сообщают источники, реформа началась, когда гендиректор «Водоканала» Евгений Лузгин лишил права подписи некоторых своих заместителей. В их числе оказался депутат думы Екатеринбурга Александр Караваев, которого причисляют к команде крупного свердловского бизнесмена Виталия Кочеткова.
Именно Кочеткова до последнего времени называли главным претендентом на заключение концессионного договора. Его команда предпринимала активные действия по взятию актива под свой контроль. В частности, компаньоны бизнесмена в конце 2020 года начали скупать работающих с «Водоканалом» поставщиков и подрядчиков. Созданная ими за короткий срок схема будет ликвидирована. Как сообщили изданию несколько представителей свердловской власти, в настоящее время составляется список новых контрагентов МУП, с которыми будут заключены соответствующие договоры.
Ожидается, что в июне дума Екатеринбурга утвердит положение, регламентирующее условия проведения конкурса и порядок передачи будущему победителю объектов теплоснабжения, систем горячего и холодного водоснабжения. Ещё несколько месяцев уйдёт на подготовку пакета документов в правительстве Свердловской области. Ожидается, что концессионер будет определён до конца текущего года.
По данным собеседников, в число претендентов не войдут структуры, аффилированные с Виталием Кочетковым, – ранее предполагалось, что его интересы будет представлять венгерская фирма.
Также не предполагается участие в конкурсе заявлявшей о готовности побороться за актив компании «Российские коммунальные системы» (входит в группу «Ренова» Виктора Вексельберга).
Вместо них в качестве возможного концессионера рассматривается холдинговая компания «Региональные объединённые системы водоканал» (ХК «РВК»), совместно создаваемая ВЭБ.РФ и акционерами «Росводоканала» (90 процентов предприятия принадлежит владельцам «Альфа-Групп» Михаилу Фридману, Герману Хану и Алексею Кузьмичёву). Ранее федеральные СМИ сообщали, что новое предприятие будет вести бизнес в нескольких регионах, вложив в него в общей сложности около 12–14 млрд рублей.
4.03.2021
ПАО "СКБ-банк", подконтрольное Дмитрию Пумпянскому, за январь-сентябрь 2020 года получил чистый убыток в размере 4,1 млрд рублей против чистой прибыли 1,42 млрд рублей годом ранее. Показатели банка не первый год оставляют желать лучшего, но за последнее время они вышли в настоящее "пике". Возможно ли, что бизнесмен выводит через свой "карманный" банк денежки, в том числе - миллиарды, полученные из бюджета на санацию Газэнергобанка?
Согласно отчётности "СКБ-банка" по МСФО, активы учреждения просели на 1,1 млрд рублей, а собственный капитал банка уменьшился почти на треть - до 12,5 млрд рублей. При этом объём кредитов и авансов клиентам составил 48,5 млрд рублей (снижение почти на 9%), а обязательства банка выросли до 124,1 млрд руб. (рост на 3%). Руководство банка такое положение вещей объясняет последствиями кризиса 2020 года, вызванного пандемией COVID-19.
Однако сможет ли выправиться организация - вопрос спорный. Дело в том, что в середине 2020 года "РА Эксперт" понизило рейтинг банку до уровня ruВ+ и изменило прогноз по рейтингу с развивающегося на негативный. Как говорится на официальном сайте агентства, обновленный рейтинг банка обусловлен слабыми качеством активов и запасом по капиталу. А судя по намеченной негативной тенденции, стоит ожидать дальнейшей сдаче позиций.
Кроме того, по данным портала "Анализ банков", доля просроченных ссуд в течение года имеет тенденцию к увеличению, их уровень на последнюю дату намного выше среднего показателя по российским банкам (около 4-5%). Этот факт только подтверждает выводы экспертов "РА Эксперт" о том, что "СКБ-банк" имеет высокую вероятность снижения рейтинга в среднесрочной перспективе.
Более того, аналитики портала "Анализ банков" заметили ещё одну тревожную тенденцию: в ноябре 2020 года произошло резкое падение оборотов по расчётным счетам, что "может означать возможное проведение сомнительных операций".