«Я обязан быть с ней, когда она родит!»
Две недели подряд мы рассказали вам историю странной парочки: ей - 11, она на последних месяцах беременности. Ему - 14, он рад ребенку и собирается жениться. Но вскоре выяснилось, что жених - совершеннолетний, просто скрывает свой возраст и имя. Мало того, бабушка - опекун беременной девочки (папа - умер, мама бросила в младенчестве) - закрывает на это глаза и повторяет легенду: «Он - 14-летний Бахтиер из Астрахани, а про их близкие отношения я до последнего не знала». Это при том, что она сама год назад разрешила парню жить в одной комнате с внучкой.
Появились слухи, что он настоящий тиран, держащий в страхе семью. Мол, побоями склонил к сожительству 10-летнюю Валю из Капотни и заставил молчать ее бабушку.
Но «КП» к тому времени давно вела расследование. И мы знали, что, хотя история крайне некрасивая, но насилия не было. Но почему 10-летняя девочка пошла на это? Почему совершеннолетнего парня не остановил ее возраст? Почему бабушка допустила разврат? Мы пытались предостеречь Исаевых. Просили ответить нам на вопросы до того, как придется держать ответ перед опекой, чтобы вместе подумать, как выйти из ситуации с меньшими потерями. Наши герои продолжали врать и даже скрываться. Спонсоры, пожелавшие стать единственными свидетелями развития уникальной истории, оплатили им съем квартиры и инсценировку свадьбы. Чтобы не портить «историю о Ромео и Джульетте», эти спонсоры предпочли поддержать вранье. Но милиция слишком сильно «прижала» жениха, он уехал из Москвы. Бабушка с Валей объяснили: «Он просто поехал получить паспорт вместо свидетельства о рождении. Он вот-вот вернется».
Точного адреса Хабибулы (так на самом деле зовут парня) не знал никто. Бабушка с Валей знали, что он из Душанбе, но по-прежнему продолжали твердить, что он из Астрахани. Но «КП» отыскала парня в столице Таджикистана. Мы встретились с Хабибулой и наконец-то расставили точки над «i».
Хабиб - кто он на самом деле
«Окраина Душанбе» - одно название. Место, где живет семья Хабиба (так зовут дома Хабибулу), - большой кишлак: несколько сотен одноэтажных домов, разделенных высокими глиняными заборами и мутными арыками. Все стены выбелены раскаленной на солнце известкой. Раскидистые чинары прикрывают от лучей внутренние дворики. Мужчин мало. В основном - суетящиеся по хозяйству женщины в цветных балахонах да барахтающиеся в арыках и пыли дети. Искать человека сложно. Таджики приветливы, но к чужакам недоверчивы. И на вопрос: «Не знаешь ли такого-то?» - неизменно отвечают: «Не знаю».
Деревянные воротца в глухой стене. Внутри - круглый дворик дома Иноятовых. В центре, под тенью шелковицы, дастархан - крытый матрасами топчан для чаепитий. По периметру двора - семь дверей: комната родителей, сестры, братьев, кухня, душ, сарай и коровник, откуда выглядывает любопытная морда рыжего теленка.
Мы застаем Хабиба дома с младшими 15-летним братом Бобуром и 13-летней сестрой Зилолой. Родители и 17-летний брат Бахтиор (свидетельством о рождении которого прикрывался Хабиб в Москве) - на работе. Старший - 22-летний Махмуд - в Москве, в тюрьме (сидит за разбой - избил и ограбил женщину).
Беглый «жених» в затрапезной майке и закатанных штанах виновато улыбается - не ожидал увидеть московских знакомых. Я всматриваюсь в его глаза, пытаясь разглядеть страх. Если парень решил сбежать, наше появление должно его испугать. Но если Хабиб и испуган, то самую малость. Скорее он в отчаянии. Значит, в главном парень не лжет - он не собирается бросать Валю.
Мы рассаживаемся вокруг дастархана. Младшие дети здесь же. Девочка по-русски не понимает. Мальчик понимает, но никому ничего не скажет - взаимовыручка братьев. Сладко пахнет вялеными абрикосами. «Сейчас ты будешь говорить только правду, хватит вранья», - советую я.
- Я не знаю, что мне делать! - с готовностью сдается парень, кажется, сам уставший постоянно выкручиваться. - Я приехал, чтобы рассказать все родителям. Но не могу. Язык не поворачивается.
- А Валя говорит, ты поехал паспорт получать, в честь «совершеннолетия», - подтруниваю я.
- Да, мне 19, я виноват, что нарушил закон, но я же действительно люблю ее! - со слезами в голосе почти кричит Хабиб. - Я ночами не сплю. Не ем ничего - мать ругается постоянно. А у меня ком в горле застревает. Все думаю, как она там. Дозвониться трудно до Москвы. Вчера получилось на сотовый, а она плачет. Я обязан быть с ней, когда она родит!
Он сбежал, чтобы оформить поддельный паспорт
- Мой настоящий паспорт был у меня всегда с собой, - чуть успокоившись, объясняет Хабиб. - Но я его прятал - боялся, что посадят. Носил свидетельство о рождении брата Бахтиора. Везде назывался его именем. А мой старший брат потерял паспорт и ходил под моим именем. О том, сколько мне лет, знали бабушка и Валя, но они тоже боялись, что меня посадят и никому не говорили. По той же причине бабушка говорила, что я из Астрахани.
Я держу в руках два документа. В свидетельстве Бахтиора неумелой рукой 1988 год рождения переправлен на 1989-й. Хабиб пытался скостить себе год, чтобы не было проблем с милицией. (Ведь, по свидетельству, в этом году ему исполняется 17, а значит, он обязан получить паспорт). И только накалякав вместо восьмерки девятку, заметил, что внизу пишется расшифровка года рождения буквами, а слово «...восемьдесят восьмого года» незаметно переправить на «...девятого» невозможно.
В настоящем паспорте все правильно - 1986 год рождения, но получен он лишь год назад - в феврале 2004 года. И фамилия там не отцовская, а дедова. Дело в том, что именно тогда Хабиба впервые депортировали из Москвы за отсутствие регистрации (он еще не жил в доме у Вали, а только часто приходил туда). И парень умолил отца сделать ему новый паспорт, в который записал фамилию матери, чтобы не было проблем на границе (его настоящая фамилия после депортации попала в «черные списки»).
- Через границу я всегда летал по настоящему паспорту. Но жил по свидетельству брата: к несовершеннолетнему ребенку у милиции меньше вопросов (старшего брата выдавал за отца). Но в этом году я попал в ловушку: покажу настоящий паспорт - посадят за растление; покажу свидетельство - депортируют как 17-летнего без паспорта.
Поначалу я ехал домой с мыслью, что оформлю для себя паспорт Бахтиора со своей фотографией и снова приеду в Москву. Но меня отговорили - ведь это подделка документов. За это посадят. Что делать - ума не приложу. Ведь Валя ждет.
Все началось с изнасилования
Хабиб с братом приехали в Москву на заработки, когда Вале было 8 лет. Конечно же, тогда ни о какой любви и речи не было. Он с братом и друзьями работал в лавашной и подрабатывал грузчиком в овощном магазине у Валиной бабушки. А так как туда постоянно наведывалась девочка, испытывавшая к Хабибу явную симпатию, бабушка попросила его «приглядывать за внучкой».
- Например, мы знали, что в 10 часов Валя должна быть дома, и «загоняли» ее, даже если Антонина Александровна закрутится на работе, - рассказывает парень. - Я смотрел за ней, как за младшей сестрой. К ней постоянно цеплялась компании местных армянских и азербайджанских подростков, а я ее защищал. Чем старше становилась Валя, тем больше они не давали ей прохода, ведь она красивая девочка. Писали ее имя на заборе. А по мусульманским понятиям так трепать имя девушки - позор. Я гонял их, заботился о чести Вали как мог и привязался к ней. Мы часто гуляли вместе. Поначалу бабушка этого очень не одобряла. Но потом смирилась. Но однажды я не уследил. В 10 лет Валю изнасиловали...
Когда Хабиб говорит об этом, у него взгляд тяжелеет - наливается свинцом, как туча перед дождем. По результатам нашего расследования я давно знала об этом грустном факте в жизни девочки. Но была почти уверена, что Хабиб не в курсе. Ведь есть свидетели, которые слышали, как Валя рыдала на коленях у бабушки, говоря: «Если Хабиб узнает, он меня бросит!» В публикациях нам не хотелось затрагивать деликатную тему. Но после рассказа Хабиба я поняла, что это очень важный момент, позволяющий увидеть все произошедшее немного в другом свете.
- Она так плакала, а те два урода до последнего отпирались, - Хабиб переходит на шепот и инстинктивно сжимает кулаки. - Я не знаю, почему бабушка решила не доводить дело до суда. Они с Валей и следователем тогда долго сидели в кабинете, а мне было туда нельзя. Ведь я никто! И я метался вокруг милиции, ждал, когда выйдут. А они вышли и сказали, что суда не будет, хотя один из тех двоих признался. Но суд все-таки был. Мой собственный. Я нашел их тогда и избил так, что они исчезли и с тех пор ни разу больше не появлялись.
По уму, после случившегося надо было вести девочку минимум к психологу. Но, видимо, бабушке, простому рабочему человеку, это не пришло в голову. Не понятно только, куда смотрели опека и отдел по делам несовершеннолетних. Уж они-то должны бы знать, как поступать с детьми в подобных случаях. Тем более с такими, как Валя, - «безотцовщиной», входящей в группу риска. Психологи говорят, что после изнасилований сломленные девочки часто «идут по рукам». И, как ни дико это звучит, то, что у Хабиба не хватило воли отказаться от секса со своей малолетней любимой, возможно, спасло ее от этой печальной участи.
- Впервые это случилось в день ее рождения, 11 сентября 2004 года, - отводит глаза парень. - Ей исполнилось 11 лет. Мне через два дня должно было исполниться 18. Она сама захотела ЭТОГО и стала уговаривать. Мы оба были немножко нетрезвые. Чуть-чуть выпили шампанского. И я решил сдаться. Ведь все равно девственность потеряна. Тем более я боялся ее обидеть. Бабушка ничего не знала.
Когда именно бабушка поняла, что происходит между Хабибом и Валей, - теперь не узнать. Спать вместе она не разрешала. Правда, позволила парню жить в комнате Вали и закрывала глаза на то, что периодически заставала обоих в одной кровати. Но официально спальным местом Хабиба по-прежнему считался отдельный диван.
ЧТО ГОВОРЯТ РОДИТЕЛИ
Ему нашли таджикскую невесту
- Даже если наплевать на разборки по поводу «растления несовершеннолетней», я не могу уехать, не получив благословения родителей, - вздыхает Хабиб. - Но я не представляю, как рассказать им о том, что произошло, чтобы они при этом не свалились с инфарктом. Тем более что мама и так постоянно плачет - они только что узнали, что Махмуд в тюрьме. Теперь отец хочет, чтобы я остался с ними и помогал им.
По мусульманским законам жениться Хабибу в любом случае рано. Во-первых, сначала это должен сделать старший брат. А следующий за ним Хабиб обязан воздерживаться от создания семьи, чтобы помогать отцу прокормить младших, пока не достигнет совершеннолетия следующий за ним Бахтиор. И так далее. Младший же сын, даже женившись, остается при родителях на всю жизнь. Во-вторых, жениться здесь полагается, только скопив на семейную жизнь хотя бы четыре тысячи долларов. В-третьих, хотя бы первая жена (здесь распространено многоженство) должна быть обязательно таджичкой или как минимум родившейся и выросшей в Таджикистане, соблюдающей местные обычаи девушкой-мусульманкой пусть даже другой национальности. Как правило, эту первую, главную, жену подбирают родители. И на свадьбе жених видит ее чуть ли не в первый раз. Так положено.
- Тут до родни слух откуда-то долетел, что у меня в Москве кто-то есть, - вздыхает Хабиб. - Так все на дыбы встали. Ведь мне в невесты прочат мою двоюродную сестру Мадину. Правда, свадьбу никто пока не готовит. Но мне пришлось отрицать все слухи про Валю, иначе - позор для всей семьи. Но я не хочу жениться на Мадине. Я люблю Валю и мечтаю поскорее к ней вернуться. Только как объяснить это родителям?
Мы решили, что даже не по мусульманским обычаям, а просто по человеческим несправедливо продолжать держать родителей в неведении, что у них в Москве скоро появиться внук. И согласились поговорить с ними, чтобы помочь Хабибу смягчить удар от этой новости. Всеобщую встречу с торжественным чаепитием и переговорами насчет обеих невест и будущего ребенка назначили на следующее утро. О том, как это было, читайте в завтрашнем номере.