2 октября 2019 г. я был заключен под стражу по решению Басманного районного суда г. Москвы и с этого времени безосновательно содержусь в СИЗО-5 УФСИН России по г. Москве. Мое уголовное преследование по ч. 4 ст. 159 УК РФ напрямую связано с профессиональной деятельностью в качестве адвоката по защите на протяжении нескольких лет прав и законных интересов ПАО «Аэрофлот» в многочисленных гражданских, арбитражных процессах и уголовных делах.
Уголовное дело в отношении меня расследует следователь по особо важным делам главного управления по расследованию особо важных дел СКР Ощепков И.О., который в своих постановлениях искажает фактические обстоятельства дела и пишет, что якобы все деньги, полученные мной и моей коллегой-адвокатом в качестве гонорара за оказанную ПАО «Аэрофлот» юридическую помощь, были похищены мной совместно с рядом сотрудников авиакомпании.
При этом в реальности все услуги доверителю с нашей стороны были оказаны, то есть речь не может идти ни о каких хищениях, что подтверждается не только составленными мной актами, но и всеми материалами арбитражных, гражданских и уголовных дел, связанных с исполнением поручений ПАО «Аэрофлот» о защите. Никогда мне не поступало каких-либо нареканий от этого и иных доверителей, работу я выполнял квалифицированно и ответственно. Все дела, по которым ПАО «Аэрофлот» оказывалась юридическая помощь, были выиграны, что принесло авиакомпании экономическую выгоду, в десятки раз превышающую размер затрат на услуги адвокатов. Выполнение этих работ внутренними силами сотрудников авиакомпании было невозможным, так как требовало эксклюзивной специализации, которой мы с коллегой-адвокатом обладаем. Кроме того, привлечение внешних консультантов практиковалось в этой и в других крупных компаниях с 90-х гг. ХХ в.
Стоимость моих услуг носила справедливый характер с учетом сложности и ответственности поручений, объемов работ, моих знаний и специализации, количества выигранных дел. Никаких договоренностей коррупционного характера у меня ни с кем из сотрудников ПАО «Аэрофлот» в связи с заключением и исполнением договоров об оказании правовой помощи не было.
Насколько мне известно из позиции потерпевшего, которая озвучивается в каждом открытом судебном заседании, ПАО «Аэрофлот» факт причинения с моей стороны ущерба не признает, не настаивает на моем уголовном преследовании и тем более – на содержании под стражей.
Уголовное преследование связываю исключительно с желанием вмешаться в мою профессиональную деятельность, опорочить все адвокатское сообщество, представить нас в качестве мошенников, а не лиц, оказывающих реальную помощь.
Понимая надуманность моего уголовного преследования и осознавая отсутствие каких-либо доказательств моей вины и самого состава преступления, лица, его инициировавшие, тем не менее желают любыми способами добиться направления этого искусственно сконструированного дела в суд. Поскольку никаких доказательств нет и быть не может, в качестве объекта для выбивания этих доказательств данные лица по каким-то причинам выбрали именно меня, адвоката.
В этих целях на меня в период содержания в следственном изоляторе регулярно оказывается давление со стороны следователя, сотрудников ФСБ, осуществляющих так называемое оперативное сопровождение, а также оперативных сотрудников изолятора. Оперативники регулярно посещают меня в отсутствие защитника и не уведомляя его об этом, требуют оговорить себя и иных фигурантов этого дела, ссылаясь на то, что, несмотря на мою позицию о невиновности, суд вынесет в отношении меня максимально жесткий приговор, что уже неоднократно демонстрировалось мне при избрании меры пресечения и продлении сроков содержания под стражей.
На мое возмущение тому, что суд вопреки позиции прокурора и потерпевшего применил ко мне самую строгую меру пресечения, оперативники смеются мне в лицо и говорят, что это результат их контроля над судом, уверяя, что точно так же все будет происходить и в случае рассмотрения дела по существу. От меня требуют, чтобы я не только заявил, что совершил мошенничество, но и дал ложные показания в отношении вообще не знакомых мне высших руководителей ПАО «Аэрофлот», Росавиации и Министерства транспорта РФ, ссылаясь на то, что данные лица якобы «засиделись на своем месте». В чем интерес ко всем этим лицам, я не понимаю, однако не обладаю никакой компрометирующей информацией ни в отношении них, ни в отношении самого себя и других обвиняемых по делу и не собираюсь никого оговаривать.
Считаю, что все эти так называемые «беседы» без адвоката – а по сути, оказание на меня давления и склонение к самооговору, – совершаются исключительно с ведома следователя Ощепкова И.О., который и выдает разрешения оперативникам на такие посещения. Все эти «беседы» сопровождаются угрозами создания мне нечеловеческих условий содержания под стражей, применения ко мне насилия со стороны сокамерников, необоснованного уголовного преследования моих близких.
Кроме того, в рамках оказания на меня давления в целях склонения к самооговору и оговору других лиц в СИЗО-5 УФСИН России по г. Москве я безо всяких оснований переведен уже не менее чем в 5 камер, каждая из которых была хуже предыдущей. Это я связываю исключительно с давлением со стороны следователя и оперативного сопровождения по делу. При этом я неоднократно подвергался моральному и физическому воздействию со стороны сокамерников, прессингу, прямому давлению с требованием сотрудничества со следствием. Аналогичному прессингу я подвергался и со стороны оперативных сотрудников изолятора, которые, как они сами говорят, действуют по заданию следователя. После моих жалоб в контролирующие и надзорные ведомства, а также общественную наблюдательную комиссию на осуществляемое в отношении меня беззаконие давление на некоторое время ослабевает, однако затем возобновляется с новой силой.
Если такие методы «работы» применяются ко мне, адвокату, человеку с высшим юридическим образованием, то до чего же эти люди могут дойти при обращении с обычными обвиняемыми, не знающими, как защитить свои права?
В этих условиях единственным способом защиты от оказываемого на меня давления я вижу только данное открытое обращение к СМИ, поскольку только публичность может оградить меня от обещанных пыток, давления и нечеловеческих условий содержания под стражей.
Я также заявляю, что, несмотря на оказываемое давление, по-прежнему не собираюсь оговаривать себя и иных обвиняемых, как бы этого ни хотели лица, инициировавшие мое уголовное преследование; буду бороться за собственную невиновность, отстаивать свои права и пытаться активно освещать все те нарушения, которые в отношении меня совершаются.
Прошу СМИ своим вмешательством и освещением данной вопиющей ситуации оградить меня от пыток, давления, применения насилия и склонения к оговору.
